Завороженная стеклянным блеском испанка мягко высвободила ладошку из теплого плена и поднесла ее ближе к глазам. Затаив дыхание, Гутьеррес рассматривала изящное украшение, узкой полосой плотно обхватывающее безымянный палец. Густой, темно-красный — по цвету камень напоминал вино, которое доставляли с виноградников отца и которое она так любила.
— Безупречный, — слова восхищения сорвались с языка раньше, чем она успела подумать. Подняв сияющие глазища, Бернардит встретилась с пристальным взглядом будущего супруга и, смутившись собственной реакции под его мрачным, обволакивающим, собственническим взором, прошелестела:
— Изящество этой вещи может поспорить лишь с ее сказочной красотой. Ваш вкус — истинный абсолют, Ваша Светлость, — и краснея до кончиков ушей, робко вложила руку обратно в широкую ладонь мужчины.
Нежные прикосновения и жар чужого тела волновали, провоцировали нервную дрожь, легко расходящуюся от кончиков пальцев вверх до покатых плеч. Вопреки глупым опасениям руки герцога вовсе не были ледяными или склизкими, — очередной промах с ее стороны, — и на деле не вызывали отвращения которое, как казалось, должны были.
— Адрес и имена родителей я могу предоставить Вам прямо сейчас. Список же всех остальных родных я составлю вместе с мадам де Клермон в ближайшие дни и сразу пришлю его для согласования с Вами. — В своем идеальном плане Гутьеррес не собиралась встречаться с Жоффреем вплоть до свадьбы и надеялась, что мужчина не станет настаивать на личных встречах, сведя общение к обмену краткими сообщениями через слуг.
Еще одним не веселым моментом, которого совершенно не хотелось касаться, была собственно организация предстоящей помолвки. От мыслей о ней девушке невольно сделалось дурно. Она с трудом предоставляла, как сумеет пережить тот самый день, когда самый страшный ночной кошмар воплотится в жизнь.
— У меня есть пожелания. Два пожелания.
Начать девушка решила с того, что волновало ее гораздо больше, чем размещение семьи де Буа-Траси во время церемонии.
— Можно... — Берни запнулась, подбирая слова. Она не хотела обидеть или, не дай Бог, оскорбить чуть ли не самого состоятельного мужчину франции своей просьбой. — Можно торжество будет как можно менее торжественными? Поймите меня правильно, я уверена, что Вы запросто можете устроить грандиознейшее празднество, которое войдет в историю Парижа, стоит только пожелать, но можем ли мы обойтись положенным минимумом? — И, чтобы обосновать свое не типичное для девушки ее возраста желание, продолжила. — Я плохо переношу приемы, Ваша светлость. Шум и большое скопление людей сказываются на мне не лучшим образом.